Рождение «безуглеродной» Утопии: о подлинных истоках «зеленого» энергоперехода

У Герберта Уэллса есть один малоизвестный в нашей стране научно-фантастический роман «Когда спящий проснется» (When the Sleeper Wakes). Написан он был еще в 1899 году. Главный герой романа по имени Грэхем впадает в летаргический сон и пробуждается спустя два столетия, очутившись в конце XXI века. Его взору предстал необычный образ цивилизации будущего, где – помимо прочего – он увидел целый лес из огромных ветряков! Ветряки непрерывно производили электрическую энергию, благодаря чему города утопали в огнях многочисленных фонарей. Ветряки были повсюду:

«На каждой вершине каждого холмика, где некогда переплетались живые цветущие изгороди, где под тенистыми деревьями ютились коттеджи, фермы, церкви, деревенские гостиницы, теперь отбрасывали свои колеблющиеся тени вертящиеся колеса таких же бездушных гигантов, каких он видел кругом, – все тех же неумолимых порождений нового века, безустанно накоплявших электрическую энергию и рассылавших ее по жизненным артериям городов».

Нынешний читатель, хорошо знакомый с современной темой перехода на возобновляемые источники энергии, может изумиться прозорливости знаменитого писателя-фантаста, якобы сумевшего узреть оттуда — из Викторианской эпохи — энергетические реалии Европы XXI столетия. Как мы знаем, за последние 20 лет в той же Великобритании гигантских ветряков понастроили столько, что уже частично воплотили образы из этого фантастического романа. Мне уже доводилось встречаться с восторженными комментариями по воду пророческих видений выдающихся писателей-фантастов. Герберт Уэллс стоит в том же ряду, что будто бы наглядно подтверждается фрагментом с ветряками.

Конечно, если бы мы читали этот роман где-нибудь в середине 1980-х, то ничего «пророческого» в нем не нашли. И только в нашем, недавно наступившем XXI веке, когда лидеры западных стран буквально помешались на этих ветряках, прозорливость Уэллса кажется бесспорной.

Не хочу бросить тень на имя знаменитого писателя, но по поводу ветряков никакого пророчества с его стороны не было. Ровным счетом не было никаких случайных совпадений. Объяснение здесь очень простое: Уэллс просто-напросто экстраполировал в будущее те идеи, которые уже вовсю обсуждались в научных и технических кругах тогдашней Викторианской Англии. Может показаться невероятным, но это факт: тема «зеленого» энергоперехода (то есть перехода на возобновляемые источники энергии) родилась в конце позапрошлого века – как раз в ту эпоху, с которой сегодня связывают начало глобального потепления, якобы возникшего из-за антропогенных выбросов парниковых газов. Теперь с глобальным потеплением самые продвинутые страны ведут беспощадную борьбу под бдительным оком ООН, для чего призывают к планомерному отказу от ископаемого топлива в пользу ВИЭ. Ветрякам, как мы знаем, уделяется здесь повышенное внимание, и некоторые страны уже успели слегка переборщить в этом деле.

Впрочем, нас здесь интересует другое, а именно – подлинные, изначальные мотивы объявленного энергоперехода. Проблема в том, что климатическая истерия, охватившая западные страны, привела к слишком предвзятой перестановке акцентов. Многие из нас искренне поверили в то, что речь идет о мерах по спасению планеты. О том нам трубят из каждого утюга, раздувая страхи по поводу надвигающейся жары. Единственным средством спасения признается здесь полный отказ от ископаемого топлива и построение так называемой «безуглеродной» экономики. Критическим рубежом обозначен 2050 год. Это та дата, к которой западные страны обязались снизить углеродные выбросы до нуля. Некоторые из них решили проявить такую высоченную «сознательность», что начали в опережающем темпе строить ветряки и под аплодисменты уничтожать угольные электростанции.  Уголь здесь первым попал под раздачу, заработав репутацию «самого грязного топлива». В европейских странах начали быстренько верстать программы по полному закрытию угольной генерации до 2030 года, демонстрируя совершенно сознательные намерения полностью порвать связь с «углеродным» прошлым.

В этом есть что-то символическое. Почему? Потому что как раз с угля всё и начиналось. И не где-нибудь, а в той же Викторианской Англии, где, повторим еще раз, и зародилась тема «зеленого» энергоперехода. Борьба с глобальным потеплением была тут совсем не при чем. Она всплыла неожиданно, примерно сотню лет спустя, и сегодня – из-за истеричной климатической пропаганды — вышла на первый план, заслонив исходные мотивы такого фанатичного увлечения возобновляемыми источниками энергии.

Что же было на самом деле? Суть в том, что уголь был главным энергетическим источником бурно растущей британской индустрии позапрошлого века. По мере увеличения всё новых и новых заводов и пароходов (а также по мере увеличения численности населения) потребление угля в этой стране в Викторианскую эпоху достигло невиданных ранее значений, что стало вызывать закономерную обеспокоенность как у политиков, так и у ученых: надолго ли нам хватит угольных запасов в условиях быстро растущего потребления?

В 1866 году была созвана Королевская комиссия, которая в течение пяти лет собирала данные по запасам угля в английских копях. Опираясь на эти данные, ученые пришли к выводу, что через 50 лет угольные запасы в Великобритании истощатся настолько, что это топливо станет дефицитным и потому — очень дорогим. Английской промышленности (а равно и английским домовладениям) грозил серьезный удар. Последствия угольного дефицита англичане могли уже тогда ощутить на собственном опыте, поскольку страну периодически сотрясали энергетические кризисы, связанные с нехваткой топлива. Такой кризис, например, произошел в 1872 году, нанеся ущерб английской экономике.

Выход из затруднительной ситуации должны были предложить британские ученые и инженеры. Фактически, британской науке надлежало последовательно решить две задачи, условно говоря – «задачу-минимум» и «задачу-максимум». «Задача-минимум» сводилась к более бережному, более рациональному сжиганию угля, чтобы его хватило как можно дольше. Для этого предстояло разработать соответствующие технологии. Параллельно рассматривалась возможность использования других видов ископаемого топлива в качестве более-менее приемлемой альтернативы углю.

Что касается «задачи-максимум», то она как раз предполагала полный уход от ископаемого топлива и его замену возобновляемыми (по сути – вечными) источниками энергии, где на первое место выдвигалась энергия ветра. В упомянутом романе Уэллса как бы показано реальное воплощение этого замысла: лопасти ветряков крутятся постоянно, всё время вырабатывая электрический ток, и потому электрическая энергия становится неиссякаемой. Возможно, в конце XIX века всё именно так и казалось: коль уж ветер дует постоянно, то и энергии будет в изобилии. Главное – побольше ветряков! Не исключено, что нынешние апологеты ВИЭ имели такие же идиллические представления о ветряной генерации. Современный опыт не оправдал этих ожиданий, хотя сам идеал оказался настолько красивым и многообещающим, что невозможно было им не вдохновиться.

Впрочем, рассмотрим всё по порядку. Начнем с «задачи-минимум», поскольку ее актуальность не утрачена и по сей день (особенно для нашей страны). В позапрошлом столетии уголь сжигался незатейливо, из-за чего из труб валил густой черный дым. Этот дым свидетельствовал о неполном сгорании топлива, когда немалая часть его банально вылетает через трубу в виде сажи. Об экологии тогда еще так сильно не беспокоились, как в наши дни. А вот об экономических аспектах энергетики (в силу приведенных выше доводов) задумались основательно. Было понятно: топливо (а речь идет об углероде) не должно вылетать в атмосферу! Поэтому на первый план выступала задача – создать технологию БЕЗДЫМНОГО сжигания угля. Вот вам реальный, прагматически обусловленный повод для снижения углеродного следа (чем сейчас озабочен весь мир).

Каким путем пошли тогдашние британские ученые? На их взгляд, бездымное сжигание угля экономически более всего выгодно в том случае, если на его основе производить горючий газ. Газ обеспечивает полноту сгорания и позволяет достигать очень высоких температур. В британских научных изданиях того времени этой теме посвящались отдельные доклады.  Их авторы доказывали, что несмотря на определенные затраты энергии, необходимой для осуществления процесса газификации, в любом случае имеется выгода, поскольку таким путем мы получаем своего рода «концентрированное» топливо, и при его использовании избегаем больших тепловых потерь, имеющих место при обычном сжигании угля.  В конце позапрошлого века уже были опробованы на практике различные методы превращения угля в газ, получившие дальнейшее развитие (кстати, в России в те годы эту тему излагал наш знаменитый химик Дмитрий Менделеев).

Такой газ, в частности, использовался для освещения улиц. И поскольку на смену газовым фонарям шло электрическое освещение, ученые приходили к заключению, что в дальнейшем «угольный» газ найдет себе широчайшее применение в энергетической отрасли в качестве основного топлива. То есть рассматривалась возможность именно такого варианта развития угольной генерации (вместо непосредственного сжигания угля).

Помимо угля были еще предложения относительно газификации торфа. Торф в те времена был относительно дешевым видом топлива, однако по ряду показателей сильно проигрывал углю. Его удельная плотность была намного ниже, и потому при равной массе с углем торф занимал в пять раз больший объем. Его теплоемкость также была существенно ниже, и для выработки равного количества энергии торфа требовалось (по массе) в два с половиной раза больше, чем угля. Тем не менее его не списывали со счетов, поскольку из-за растущего спроса на уголь последний заметно рос в цене. В конце позапрошлого века в Европе даже случались периоды неожиданных ценовых скачков, что ставило экономику на грань энергетического кризиса (такой случай, как мы уже говорили выше, произошел в 1872 году). Поэтому углю искали возможные замены, и торф был здесь в первом ряду. Мало того, высказывались мысли, что в случае полного исчерпания угля энергетическая отрасль может тут же переключиться на торф.

Указанные выше недостатки этого топлива пытались решить, также используя технологии газификации. Причем, интересно, что помимо производства горючего синтез-газа (по старой терминологии – «водяного газа», из-за наличия большой доли водорода в его составе) предлагалось параллельно производить аммиак и реализовывать его на рынке в целях компенсации энергетических затрат. Были даже предложения превращать торф в газ прямо в торфяниках, а потом перегонять его по трубам (!) в центры промышленной деятельности.

Наконец, тему газификации распространили и на нефть! Как мы понимаем, в чистом виде сжигать ее в голову не приходило. Отсюда напрашивалась тема переработки. Что касается энергетики, то здесь особую привлекательность имела идея производства из «черного золота» горючего газа (известно, что путем пиролиза из нефти можно получать этилен и пропилен). Специалистами того времени отмечались некоторые технологические преимущества нефти перед углем. Так, с одной тонны угля получалось примерно 270 кубометров горючего газа. Тогда как с одной тонны нефти – почти 680 кубометров газа (причем, более высокого качества). Кроме того, работа с нефтью позволяла использовать компактное оборудование, не требующее больших объемов для организации промышленной площадки.

Напомним, что эти технологические решения разрабатывались до наступления массового производства автомобилей с двигателем внутреннего сгорания. В этом плане актуальность нефти еще не осознавалась так остро, как это произошло в XX столетии. Но для нашей темы важно то, что в конце позапрошлого века в Великобритании нефть уже рассматривалась как более «чистая» энергетическая альтернатива углю.

Как видим, актуальные ныне стратегии «низкоуглеродного» развития начали получать свое воплощение за сотню лет до всяких климатических соглашений. Это только сейчас нам кажется, будто они полностью диктуются борьбой с глобальным потеплением, хотя на самом деле зачин там был совершенно другим. Угроза энергетического дефицита в условиях растущего энергопотребления – вот что вынуждало европейских (не только британских) ученых пускаться во все тяжкие и разрабатывать новые технологии в области энергетики. Обращение к возобновляемым источникам энергии (как к «неиссякаемым» и «обширным») напрашивалось здесь вполне логически. И ветер оказался в этом списке далеко не случайно, поскольку те же европейцы использовали его в течение многих столетий – достаточно вспомнить десятки тысяч ветряных мельниц и не меньшее количество парусников. Технический прогресс обещал вывести использование энергии ветра на более высокий качественный уровень. Первые работы в этом направлении активно велись в ту же Викторианскую эпоху.

В позапрошлом веке использование даровой энергии ветра, солнца или воды называлось «утилизацией сил Природы». Соответствующие эксперименты велись по всем направлениям. Опыты в области гидроэнергетики достаточно хорошо известны, чтобы на них останавливаться специально. Строительство в XX столетии гигантских ГЭС – наглядное подтверждение грандиозных результатов данного направления. Но отметим, что параллельно ученые и изобретатели столь же активно работали по солнцу и ветру. Например, солнечную энергию, концентрируемую с помощью параболических зеркал, использовали для кипячения воды и получения пара. Один французский изобретатель даже создал паровой двигатель, где использовался не уголь, а концентрированное тепло от Солнца. Этот двигатель даже приводил в движение типографскую машину, печатавшую газету.

Англичане пошли еще дальше, создав термоэлектрическую батарею, нагреваемую солнечными лучами. Выработанное таким способом электричество направлялось в аккумулятор (первые электрические аккумуляторы появились в середине XIX века). Затем – через заряженный аккумулятор – приводился в движение электрический двигатель. Об этом изобретении писали в российский научной периодике 1890 года. То есть уже в то время европейские ученые делали первые шаги к созданию солнечных электростанций. Фотоэлектрических панелей еще не было, но попытки превращения солнечной энергии в электрическую уже были. И как рассуждали ученые того времени: если представить огромное количество энергии, приходящей на Землю от Солнца, то нетрудно понять, какой неисчерпаемый источник даровой силы находится в распоряжении человека. И что самое важное для нашей темы: подобные заявления опять же делались в контексте часто обсуждаемых в ту пору опасений по поводу исчерпания запасов угля и углеводородов.

Таким образом, «зелеными» энергетическими технологиями в Европе целенаправленно занимаются уже полторы сотни лет. И в этой связи то, что мы сегодня считаем совершенно новым и очень актуальным, является лишь хорошо забытым старым. Иными словами, «чистые» альтернативы ископаемому топливу в Европе активно искали задолго до того, как была поднята проблема парниковых газов. Особо показательны в этом плане первые успешные опыты по части ветряной генерации.

Вот один такой пример. В 1888 году на заседании Физического общества в Глазго было представлено сообщение одного профессора, который с помощью ветряной установки обеспечил электрическим освещением свой дом в деревне Мерикирк. Ветряк высотой 11 метров (от земли до оси колеса) располагался в саду. К оси крепились четыре крыла длиной по 4,3 метра. Через ременные приводы приводилась в движение динамо-машина, заряжавшая 12 аккумуляторов. С них электрический ток подавался на осветительные приборы. Обычно в доме включалось не более десяти электрических ламп, работавших от напряжения в 25 вольт. В один день ветер дул с очень большой силой, и аккумуляторы зарядились так хорошо, что освещали дом без дополнительной подзарядки в течение трех вечеров подряд – по четыре часа каждый вечер, заменяя свет 80 стеариновых свечей! Впрочем, здесь был определенный критический порог, когда скорость вращения ветряка выходила за оптимальные рамки. Для таких случаев существовало автоматическое разъединение ветряка с аккумуляторами.

По тем временам это был весьма воодушевляющий пример использования ветра, который сохраняет свою актуальность и по сей день, особенно когда речь заходит об автономном снабжении электричеством в формате «Off Grid». В рамках создания распределенной малой генерации такие решения можно даже приветствовать, поскольку в определенных случаях использование ветра помогает добиться экономии топливных ресурсов. Таким путем, кстати, поступали в СССР, когда на Крайнем Севере создавали опытные станции, поселения вахтовых рабочих и т.д. Энергоснабжение нередко было «гибридным», и наличие ветряка позволяло здесь хорошо экономить на привозном топливе. Полагаем, подобная модель энергоснабжения в наши дни сохраняет свою привлекательность для тех, кто испытывает проблемы с сетевым снабжением и ориентируется на автономный вариант.

Интересно, что в довоенном СССР также уделяли серьезное внимание ветроэнергетике, рассматривая ее принципиально важным компонентом указанных «гибридных» систем автономного энергоснабжения. В основном это касалось сельских предприятий, для которых экономия жидкого топлива имела принципиальное значение. Вот несколько примечательных пунктов из резолюции XVIII съезда ВКП (б): «Широко развернуть строительство мелких колхозных гидростанций, ветросиловых и газогенераторных электроустановок на местном топливе»; «Организовать массовое производство ветродвигателей»; «В целях экономии топлива развить строительство небольших ветроэлектростанций».

Уже в мае 1939 года Экономический совет при СНК СССР вынес постановление «О развитии производства ветряных двигателей и организации ветроиспользования в СССР». Данное постановление обязывало Наркомсредмаш в течение третьей пятилетки РАСШИРИТЬ производственную базу строительства ветродвигателей, доведя к 1942 году выпуск этих машин на суммарную мощность до 117 тысяч КВт в год! После войны к этим планам вернулись заново, попутно отмечая важность распределенной генерации в военных условиях, во время обстрела энергетической инфраструктуры (например, крупных электростанций) со стороны противника.

Поразительно, что подобные инициативы вполне укладываются в логику современных стратегий «низкоуглеродного» развития и соответствуют масштабу упомянутой выше «задачи-минимум». Здесь всё вполне рационально и прагматично – без всяких утопических фантазий о «прекрасном будущем». Поэтому довоенные подходы к развитию ветроэнергетики совершенно нельзя ставить в один ряд с нынешними увлечениями возобновляемой энергетикой, когда гигантские ветропарки намеренно создаются в качестве «прогрессивной» замены генерации на ископаемом топливе. Сегодня мы уже становимся свидетелями реализации утопических планов по созданию «энергетики будущего». В этом контексте лес из гигантских ветряков представляется наглядным решением «задачи-максимум», провозглашенной еще в Викторианскую эпоху.

Еще раз обращаю внимание на то, что работа по «безуглеродным» энергетическим технологиям активно ведется уже на протяжении полторы сотни лет. Ничего предосудительного в том нет. Вопросы вызывает лишь то обстоятельство, что очень часто официальная поддержка таких исследований осуществлялась с прицелом на решение «задачи-максимум». В этом случае неизбежно возникает дилемма, когда «безуглеродные» технологии намеренно противопоставляются ископаемому топливу — в качестве некой «здоровой» и более прогрессивной альтернативы. Нередко сами разработчики столь нехитрым путем завышали себе цену, трубя на всех углах о грядущем истощении топливных ресурсов. Рассуждения выстраивались примерно по такой схеме: «Вот мы тут создаем большой солнечный концентратор для получения пара. Понимаем, что это дорого и хлопотно, что куда проще получить пар, сжигая уголь. Но поймите: уголь когда-нибудь закончится. А закончится он непременно. Поэтому нам нужно к этому готовиться уже сейчас! Солнце же – неиссякаемый источник энергии. И энергии этой столько, что человечеству с лихвой хватило бы и одного процента. Так давайте же ее освоим и войдем в новую светлую эпоху!».

Согласитесь, что очень трудно не воодушевиться от таких рассуждений. А подобные рассуждения раздавались повсюду на протяжении ста лет. По большому счету, это было консолидированное мнение ученых мира. Стоит вам взять какую-нибудь научную статью по возобновляемой энергетике хоть столетней, хоть полувековой давности, как вы сразу же наткнетесь на утверждения о том, что темпы потребления ископаемого топлива намного превышают скорость его образования в природе. Так что у цивилизации якобы нет иного пути развития, как перейти на принципиально иные источники энергии. Вот вам и прямое обоснование неизбежности (подчеркиваю – неизбежности) энергетического перехода.

Таким образом, нужно четко уяснить: с самого начала так называемая «энергетика будущего» мыслилась учеными мира исключительно как БЕЗУГЛЕРОДНАЯ энергетика, то есть не использующая ископаемого топлива. На это и были направлены научные поиски, и произошло это в самый разгар индустриализма, когда углеродными выбросами мощно дымили заводы и электростанции. Климатические изменения были здесь совсем не причем. К ним стали апеллировать гораздо позже, ближе к 1980-м годам. А до этого более насущной, более угрожающей проблемой считалось истощение топливных ресурсов. Нельзя сказать, что ископаемое топливо воспринималось как зло (такие акценты расставили только в наше время). Однако, согласно консолидированному мнению ученых, сжигание в топках угля или нефтепродуктов является лишь ВРЕМЕННЫМ этапом в развитии человеческой цивилизации. Происходить это будет лишь до тех пор, пока ископаемому топливу не найдут достойную замену. Поэтому уход от ископаемого топлива трактовался как несомненный показатель научно-технического прогресса. Причем, поиски не ограничивались только лишь возобновляемыми источниками энергии. Под тем же флагом происходило и становление мирного атома.

Вот один показательный факт на этот счет. В августе 1955 года произошло знаменательное событие, о котором сегодня мало кто вспоминает: в Женеве состоялась Международная научная конференция по мирному использованию атомной энергии. Со всего мира собрались две тысячи ученых, чтобы в атмосфере «круглого стола» обсудить революционные, как им казалось, перемены в мировой энергетике. Повод для этой эпохальной встречи был основательный: в некоторых странах добились первых успехов в деле мирного использования атома. В число этих стран, конечно же, входил тогда и Советский Союз, уже располагавший первой действующей АЭС (атомная электростанция Академии наук СССР). Если учесть, что параллельно осуществлялось взаимодействие межу руководителями ведущих стран, то легко себе представить эйфорию, царящую на этом научном мероприятии.

В прессе тех лет от имени ученых делались уверенные заявления о том, что человечество вступает в принципиально новую эпоху атомной энергии. Якобы данный прогрессивный переход недвусмысленно подчеркивается самой историей энергетического «вооружения» человека, начиная со времен овладения огнем. До сих пор, пафосно провозглашали ведущие докладчики, человек использовал только энергию химического горения. При том, что только 150 – 200 лет назад она стала использоваться не только для обогрева жилища, приготовления пищи, плавления металла и обжига кирпичей, но также для движения заводских машин, паровозов и пароходов.

С тех пор энергетическая вооруженность начала стремительно возрастать. Как отметил один из тогдашних докладчиков, всего за столетие – с середины XIX до середины XX века – потребление энергии составило чуть больше половины того, что было потреблено за предшествующий период, начиная с новой эры. При сохранении указанного темпа за следующие сто лет – 1950-2050 годы – человечество потратит энергии больше, чем за все предыдущие девятнадцать веков обозримой истории! Отсюда, как мы понимаем, следовал вопрос: обладает ли человечество такими запасами энергоресурсов? Поскольку в то время основным видом топлива был каменный уголь, то он и рассматривался в качестве главного мерила энергетических расходов. Если сохранять существующие темпы развития, рассуждали ученые, то за последующие сто лет придется израсходовать энергии, эквивалентной сжиганию порядка 330 миллиардов тонн каменного угля!

Но вот вопрос: смогут ли земные недра и впредь столь щедро одаривать население планеты ископаемым топливом? Становилось очевидным, что идти проторенной колеей скоро станет невозможно, ибо «хищническое» опустошение природы не может быть бесконечным. Что же тогда делать – останавливать развитие, сворачивать индустрию? Ведь прогресс касался не только развитых стран. Страны третьего мира также претендовали на свой кусок материальных благ, и вряд ли было корректно оставлять их в прошлом, делая прогресс достоянием «избранных».  Таким образом, вырисовывалась нешуточная глобальная проблема: текущее состояние энергетики накладывало ограничение на мировую цивилизацию. Что делать?

Логика докладчиков казалась безупречной. В то время каменный уголь, нефть и природный газ обеспечивали потребности в энергии на 80 процентов. Гидроэнергетика давала только полтора процента. Еще один процент приходился на мускульную силу. Остальное давали дрова и отходы сельхозпроизводства. Конечно, в свое время много надежд связывали с гидроэлектростанциями. Но участники конференции были уверены, что гидроэнергетика никогда не сравняется с ископаемым топливом. То есть решение глобальной проблемы от нее не зависит. Да, в Советском Союзе гидроэлектростанции играли серьезную роль, но, как мы понимаем, это определялось нашей географией, наличием великих рек, чью энергию грех было не использовать. Но в мировом масштабе большой роли это якобы не сыграет.

Что касается ископаемого топлива, то здесь оценки сильно расходились. Однако царила уверенность, что истощение недр (подчеркиваю – при сохранении текущих темпов потребления энергии) НЕ ЗА ГОРАМИ. Как было заявлено, разведанных запасов каменного угля и нефти совсем недостаточно для того, чтобы дать возможность слабо развитым странам мира (где проживает большая часть населения планеты) достигнуть уровня жизни индустриально развитых стран.

И вот здесь на помощь – словно добрый волшебник – как раз и приходит мирный атом. Решение найдено! Ученые справились со сложнейшей задачей, создав и продемонстрировав всему миру первые атомные реакторы. Процесс запущен, а дальше, выражали свою уверенность участники конференции, нас ждут невиданные успехи в деле развития атомной энергетики. И вроде бы нет никаких причин, чтобы однажды мы свернули с этого пути. Оцененные на тот момент запасы урана и тория рассматривались как колоссальный энергетический резерв, с которым не сравнятся все изведанные запасы ископаемого топлива. Мирный атом обещал как минимум в двадцать раз больше энергии, чем каменный уголь, нефть и газ вместе взятые! Перспективы казались головокружительными, ведь атомная энергетика могла обеспечить поступательное развитие цивилизации на несколько столетий вперед.

Самое интересное, что голоса советских ученых звучали в этом хоре столь же громко, как и голоса их западных коллег. Тема «безуглеродной» энергетики будущего озвучивалась у нас на разные лады и всяческие популяризировалась. Причем, «безуглеродную» тему поднимали даже те ученые, чьи научные изыскания были напрямую связаны с добычей ископаемого топлива. Так, академик Андрей Трофимук (крупный советский специалист в области разведки нефтяных и газовых месторождений) в начале 1970-х годов утверждал, что в будущем доля нефти и газа, потребляемая в энергетических целях, неизбежно сократится благодаря переходу на ядерные и термоядерные источники. Правда, на его взгляд, потребление углеводородов стабилизируется на достигнутом уровне в силу того, что огромная часть этих ресурсов будет задействована в бурно развивающейся нефтехимии.

Однако не все специалисты того времени были настроены столь оптимистично. Напомним, что в начале 1970-х годов на Западе разразился энергетический кризис, и как раз на этом фоне опять начались тревожные разговоры о грядущем энергетическом голоде. Ученые обращали внимание на то, что с середины XX века потребление энергоресурсов начало стремительно расти. При этом с 1860 по 1960 год население Земли выросло в 2,5 раза, в то время как потребление энергии на одного человека увеличилось в 4 раза! В 1971 году на каждого жителя планеты приходилось 1,8 тонн условного топлива. Согласно тогдашним прогнозам, к началу нового тысячелетия этот показатель должен был вырасти как минимум в три раза (эти данные приводит профессор С. М. Лисичкин в своей книге «Энергетические ресурсы и нефтегазовая промышленность мира», вышедшей в 1974 году).

Именно по этой причине некоторые специалисты предрекали исчерпание источников энергии, которое, по их прогнозам, начнет происходить уже в начале нашего столетия. Согласно тогдашним расчетам некоторых физиков, в странах Латинской Америки это должно было произойти через   40 лет, на Ближнем Востоке – через 65 лет, на Дальнем Востоке – через 30 лет. Если бы эти расчеты оказались верными, то в наше время уже не было бы ни нефти, ни газа.

Особо тревожные настроения наблюдались в странах Западной Европы. Энергопотребление там росло ежегодно, в то время как три четверти энергетических ресурсов приходилось приобретать извне. Собственных месторождение не только не хватало — становилась экономически невыгодной их эксплуатация. Так, в 1960-е годы добыча угля обходилась дороже импорта, из-за чего угольные шахты в ФРГ, Австрии, Бельгии и Голландии начали закрываться. Возможно, как раз по этой причине европейцы стали переключаться на углеводороды, включая и природный газ. Были планы по разведке газовых месторождений в Северном море, что могло бы превратить Западную Европу в крупнейший газодобывающий регион планеты (о массовых поставках газа из нашей страны тогда еще речь не шла).

В этом плане особо показательны научные публикации академика Николая Семенова – первого советского нобелевского лауреата по химии.  В начале 1970-х годов он опубликовал серию материалов, посвященных энергетике будущего. Там он, в частности, попытался дать прогноз относительно истощения запасов ископаемого топлива. Да, пишет он, за последние 30 лет геологи открыли богатейшие запасы нефти и газа – как раз в то время, когда старые месторождения стали истощаться. Однако надо понимать, что растут и темпы добычи, удваиваясь каждые 20 лет вследствие роста потребления. Стало быть, увеличивается и сокращение запасов. Так, в 1970 году добыча всех видов топлива составила 6 млрд тонн (в пересчете на условное топливо). На основе этих данных ученый попытался выявить (используя сложную формулу с двумя интегралами), какая доля запасов будет добыта к определенному времени. По его расчетам выходило, что ПРАКТИЧЕСКИ ВСЁ ископаемое топливо будет исчерпано в течение 80 лет, начиная с 1970-го года. То есть к 2050 году (запомните эту цифру!).

Этот прогноз, отмечал академик, совпадает с прогнозами американских ученых. По одному из таких расчетов выходило, что экономически выгодные запасы топлива в США будут истощены в течение 75 – 100 лет, а общие потенциальные запасы – за 150 – 200 лет. Иными словами, американцы также полагали, что примерно с середины нынешнего столетия с ископаемым топливом начнутся очень большие проблемы. Конечно, могут появиться какие-то новые технологии извлечения запасов, но в любом случае, утверждал Николай Семенов, при всех условиях запасы горючих ископаемых будут исчерпаны В ОБОЗРИМОЕ ВРЕМЯ. Стало быть, над человечеством нависает настоящая катастрофа – энергетический голод! Ученый заявлял об этом прямо. Ориентировочная «роковая» дата, как мы показали, — середина нынешнего столетия.

Напомним, что в наше время 2050 год считается «контрольным» рубежом, к которому развитые страны обязуются перейти на нулевые выбросы углерода, то есть полностью отказаться от ископаемого топлива. Является ли это случайным совпадением с указанным прогнозом насчет исчерпания топливных ресурсов? Пока сказать сложно, однако создается впечатление, что эту «роковую» дату не просто так связали с климатической темой. Напомню, что полвека назад климатическая тема уже начинала потихоньку звучать, и, что самое важное, тот же академик Николай Семенов недвусмысленно спрягал её с рассуждениями об энергетике будущего.

Подчеркиваем, что это было консолидированное мнение ученых относительно необходимости перехода к безуглеродной энергетике. И как видим, на протяжении ста лет этот переход обосновывался тревожными прогнозами насчет исчерпания топливных ресурсов. Почему в дальнейшем акценты поменялись, и на первый план вышла климатическая тема – вопрос отдельный. Возможно, это как-то связано с тем, что примерно с конца 1980-х годов проблема энергетического кризиса уже не вызывала таких волнений, как было ранее. Сегодня, как мы знаем, даже в США на официальном уровне трубят о неисчислимых запасах нефти и газа.

Но самым примечательным моментом является то, что страхи о глобальном потеплении сильнее всего разгоняются в Западной Европе – подобно тому, как до этого там сильнее всего переживали по поводу нехватки топлива. Это еще раз убеждает нас в том, что утопия о «безуглеродном будущем» генетически никак не связана с опасностью климатических изменений, а имеет куда более прозаический источник.

Оценить статью

(2 оценок)